Это совсем ничего не значит.
Я серьезно.
«О, он вообще не выносит критики. Он не выносит критики, но все же к ней очень внимательно - и тайком от вас - прислушивается. Если вы ему говорите "не носи зеленое", он рыкнет так, что вы закроете голову руками. Но через три недели в его гардеробе не останется ни одной зеленой вещи. Если, конечно, он считает вас авторитетом.
Чтобы он считал вас авторитетом, вы должны быть с ним беспредельно честны. Если вы рвете и мечете, и сыпете проклятиями в его адрес, он отнесется к этому с большим уважением, чем к вашей молчаливой покорности, с которой вы, не дай бог, собрались глотать слезы и обиду. Он вообще ценит открытые проявления чувств, но вот парадокс - едва ли не больше он ценит сдержанность. Он отнесется к вам с молчаливым восхищением, если увидит, что вы сдержали бурю и внятно, по пунктам изложили ему, чего вы хотите.»
Занавес.
Я серьезно.
«О, он вообще не выносит критики. Он не выносит критики, но все же к ней очень внимательно - и тайком от вас - прислушивается. Если вы ему говорите "не носи зеленое", он рыкнет так, что вы закроете голову руками. Но через три недели в его гардеробе не останется ни одной зеленой вещи. Если, конечно, он считает вас авторитетом.
Чтобы он считал вас авторитетом, вы должны быть с ним беспредельно честны. Если вы рвете и мечете, и сыпете проклятиями в его адрес, он отнесется к этому с большим уважением, чем к вашей молчаливой покорности, с которой вы, не дай бог, собрались глотать слезы и обиду. Он вообще ценит открытые проявления чувств, но вот парадокс - едва ли не больше он ценит сдержанность. Он отнесется к вам с молчаливым восхищением, если увидит, что вы сдержали бурю и внятно, по пунктам изложили ему, чего вы хотите.»
Занавес.
